Главная -> КРОВЬ – РЕКА ЖИЗНИ ИЛИ ПОЛЕ БИТВЫ?

КРОВЬ – РЕКА ЖИЗНИ ИЛИ ПОЛЕ БИТВЫ?

Что мы знаем о крови?

Вода. Движение. Жизнь. Когда речь заходит о крови, какие аналогии подходят? С чем ее сравнить? Как рассказать о ней?
Каждый из нас знает, что КРОВЬ - жидкость красного цвета, постоянно текущая в сосудах организма человека и животных.
Крови с древнейших времен придавали мистические качества, ибо с ней безоговорочно связывали жизнь. Нет крови - нет жизни. Во многие рецепты алхимиков кровь входила как важнейший компонент. За окном уже двадцать первый век, но многие до сих пор так и сохранили то первобытно-средневековое представление о крови. Попробуем разобраться: что же это такое – эта «река жизни»?
Во-первых, кровь неоднородна. Это ткань организма, как кожа, мышцы и кости. Только она - жидкая ткань. Кровь – «весы, балансирующие на кончике иглы свертывающей системы». Кровь - это клетки, вода, жиры, белки, углеводы, гормоны, витамины и прочее...
Если теперь отвлечься от наукообразия, от умных и правильных слов, и постараться на понятных аналогиях и сравнениях рассказать о крови, то получится вот что...

Позвольте представиться – эритроцит!

Привет! Я - Эритроцит! Та самая клетка красного цвета, переносящая кислород и углекислый газ. Я круглый, немного приплюснутый, отчего похож на бублик без дырки, и наполнен гемоглобином. Это такая важная штука, молекула которой, если ее взять и аккуратно размотать, напоминает медузу с четырьмя длинными щупальцами - молекулами белка, а голова - ГЕМ, с атомом железа в серединке. Этот самый гемоглобин нужен, чтобы цеплять молекулы кислорода и углекислого газа. Еще у меня есть оболочка - мембрана или стенка. Называйте, как понравится. Оболочка - очень важная вещь. Во-первых, она придает мне форму, во-вторых, вся пронизана специальными белковыми молекулами - ферментами - переносчиками газов. Само собой ведь ничего не делается. Для того чтобы я в капиллярах легких пропитался кислородом, а при этом отдал углекислоту, я сначала должен в этот капилляр пролезть. Как назло, он тоньше меня, а, значит, мне надо вытянуться в «колбаску», при этом поры в моей мембране открываются, форма белков-ферментов изменяется, они приходят в рабочее состояние и начинают подобно насосу одним концом извлекать из меня CO2, а другим вталкивать кислород в гемоглобин, который становится ярко-алым. Ну и сам я становлюсь таким же.

Нелегкий и извилистый путь жизни эритроцитов.

Проползя по капилляру легких и, при этом, основательно пропитавшись кислородом, я по легочным венам (не важно, что по ним течет артериальная, алая кровь, раз к сердцу - значит вена. А если от сердца - артерия! Ясно?). В общем, все мы, а нас около 5 миллионов в микролитре, через левое предсердие залетаем в сердце. Вот тут – настоящие русские горки! Кто не любит аттракционов!? Хлопок! Через митральный (похож на митру, шапочка такая) клапан влетаем в левый желудочек, думать некогда! Хлопок! И через аортальный клапан уходим по аорте в организм и по тканям. Каждый в разных направлениях: кто в голову, кто в ноги, кто еще куда... Там мы снова попадаем в капилляр. И все повторяется, только на этот раз в обратном порядке. Я, правда, по пути немножко отъел кислорода из собственных запасов, прихватив из плазмы немного глюкозки. Работа работой, а есть всем надо. Ну, это так, к слову. В общем, теперь, протискиваясь в капилляре, где-то в тканях, я опять вытягиваюсь, ферменты снова активируются и опять качают, только на этот раз из меня кислород, а в меня углекислый газ. Потемнев от огорчения, я выбираюсь из капилляра с венозной стороны. Теперь начинается… Медленными толчками, по клапанам вены я поднимаюсь все выше, как по ступенькам, подбираясь к сердцу. Не дай Бог по дороге попасть в варикозную вену. Лучше сразу застрелиться! Булькаешь туда-сюда, вверх-вниз! Есть нечего. Кислород на исходе. Вокруг полным полно всякой гадости, кислятины, что попутно должна уходить в печень, почки и кишечник, однако, как сказал мудрец брадатый – «движенья нет!» Неудивительно, что вокруг варикозных вен отмирают мышцы и кожа, и появляется такая дырка – трофическая язва.
Но не будем о грустном. Постепенно поток в венах усиливается, меня уже несет через нижнюю полую вену в правое предсердие. Тут в два хлопка я вылетаю в легочную артерию и затем в капилляры легких.
Все заново. Иногда мне удается залететь в грудину или гребни подвздошных костей таза, вернуться, так сказать, в родительский дом, подкормить маму - стволовую клетку - кислородом. Тут мой «роддом» - костный мозг. Тут я родился. И все мы. И уж если есть роддом, то, разумеется, есть и кладбище. Сколько мы живем? Сколько есть - все наше. По человеческим меркам - два месяца. Около того. При условии, что все в порядке.
А что может быть не в порядке? Да все! Идеально здоровых организмов не существует! Если в организме «живет» хроническая инфекция, или человек просто часто болеет, или ест, что попало и как попало, или (вот ужас-то!) забеременеет! В общем, если в плазме (это наша атмосфера) появляется много недоокисленных активных веществ, начинается кошмар. Вся моя мембрана, пронизанная белками-ферментами, начинает покрываться этим мусором, как шелухой. Я становлюсь толще, и что самое страшное – не могу пролезь в капилляр! Я не могу работать! Когда это происходит, меня перебрасывают по специальному каналу-шунту в артерию, откуда я попадаю на кладбище - в селезенку. Все. Тут живодеры-лимфоциты стаскивают с меня мембрану, у освободившегося ГЕМа обкусывают белковые хвосты, а сам ГЕМ, уже без железа, прицепив к специальному транспортному белку, отправляют в печень. Там он окончательно трансформируется в краску стеркобилин и с желчью выбрасывается в двенадцатиперстную кишку.
ФИНИШ!

Иммунитет на защите организма.

Привет! Мы - Лейкоциты! Нас много. Правда, меньше, чем эритроцитов в 1000 раз. Много - в смысле, разных. Наш «роддом» тоже стволовая клетка. Мы служим. А служба наша и опасна, и трудна. Мы - клеточная часть важнейшей системы организма - иммунитета.
И говорить мы будем теперь о себе только так: Я - иммунитет. Я охраняю и берегу моего хозяина, который знает обо мне лишь только то, что я есть. Мы родились вместе, точнее, сначала родился он, а я был таким же слабым и бестолковым, как его розовое тельце, пускающее слюни. Но с первым же вдохом я проснулся и принялся за работу.
Какой я? Мне нет описания. Коллективный разум миллионов миллиардов клеток под общим названием Лимфоциты. Есть еще и другие клетки, всякие макрофаги, нейтрофилы. Но это рабочие лошади и пушечное мясо, санитары и дворники.
А я не кто-нибудь, я имею высшее университетское образование. Многие из нас окончили «Тимусный университет», кое-кто прошел специализацию в селезенке, но, в общем, мы все имеем главное призвание - управлять и руководить.

Атакуем стафилококк!

Сейчас хозяин уже вырос. Он не подозревает о моих проблемах, не знает, как и чем я живу. А тогда, в первый день его жизни, я сразу приступил к своим обязанностям. Помнится, он начал возмущаться по поводу его появления голым в помещении, где было полно людей и микробов, и толстая зеленая «гадина» атаковала его слизистую в носу. Она сидела верхом на капельке воды и сразу прилепилась к влажному розовому эпителию носоглотки. Ну, я, разумеется, тоже не лыком шит, и пока этот зеленый колобок сверлил слизистую и распихивал клетки мерцательного эпителия, пытаясь прорваться поглубже, я включил блоки памяти, которую старательно копировал через плаценту у коллег на той стороне, понял, что эта «гадина» называется зеленящий стафилококк и «вспомнил», как бороться с ним.
Через десять минут, этот «зеленый» налепил около сотни себе подобных, но я к этому времени обошел участок прорыва по подслизистому слою и вывел батарею В-плазмоцитов на исходный рубеж, которые начали закидывать агрессора гранатами со специфическими и неспецифическими антителами класса G и А, параллельно на рубеж атаки вышли сегментоядерные нейтрофилы и эозинофилы. Первые - солдаты, вторые - войска химического нападения, и пока нейтрофилы в рукопашной схватке грызли каждый стафилококк, эозинофилы подобрались вплотную к месту схватки и выпустили специфические цитотоксические яды, при этом произошел выброс гистамина из тучных клеток, которых на слизистой полным-полно, мгновенно в этом месте развился отек и боль. Хозяин чихнул! А мы потеряли несколько тысяч бойцов, правда, вместе с атакующим паразитом. После этого мы получили передышку на несколько секунд. Атаки продолжаются и доныне, бывают и тяжелые дни, когда нам приходится отступить.

Жизнь без борьбы - не жизнь.

Сколько их, разных агрессоров, было на нашем веку?! Не проходит секунды, чтобы кто-нибудь из наших старых знакомых не попытался пройти в запретную зону.
У хозяина есть несколько наиболее опасных участков, где проходит постоянная линия обороны: носоглотка, трахея, бронхи, кишечник, ну, немножко кожа, глаза и, пардон, органы размножения. Убедить хозяина бережнее обращаться с последними, я не могу, поэтому иногда приходится устраивать кровавое побоище с отеком и зудом.
А что творится в кишечнике?! Боже мой! С самого рождения я договариваюсь с нормальными ребятами, вроде термофильных стафилококков, там, кишечных палочек, лактофильных и бифидобактерий, что им будет перепадать кое-что с хозяйского стола, а они за это, во-первых, «забьют» место, чтобы больше никто не лез, а, во-вторых, кое чем поделятся, вроде витамина В12, фолиевой кислоты, в общем, нужных вещей, которые есть только у них. И вот, после того, как мы договорились обо всем, этот хозяин, этот нехороший человек, наедается горчицы с луком! И чесночком все это заедает! Чистая подстава!!! И я крайний.
Кишечник для меня - передний край обороны. Мне приходится в подслизистом слое кишки держать целую армию из нейтрофилов и эозинофилов! Нулей не хватит, чтоб сказать сколько! Лимфоузлы в животе переполнены разными «бандитами», только успевай с каждого снимать отпечатки клеточной стенки, фотографировать, да находить его слабое место.

Какой же суперагент, да без конспирации?!

Чем мы располагаем? Какова моя структура? Это не секрет. Все мы объединены и разъединены. Как это ни странно. Как я уже говорил, наш роддом - костный мозг в грудине, в подвздошных костях, немножко в трубчатых костях. Мамаши наши трудятся, не покладая... На тысячу эритроцитов, один лейкоцит. Из сотни больше половины - пушечное мясо. Нейтрофилы умом, прямо скажем, не отличаются, правда, врагов зубами рвут! Но и живут мало - всего шесть дней. Как говорится – «Кавалергарда век не долог»! Но мы на мамашу не в обиде. В конце концов – каждому свое. Да я представляю: нейтрофил в вилочковой железе!!! Ха-ха. Ему меняют блоки памяти в ядре, активируют ДНК, а он, тупо глядя на тимоциты, будет «ковырять в носу»? Нет, это полный бред!
Среди нас ведь тоже разные есть. Одни бойцы - в атаку рвутся - их называют Хелперы, другие - осторожные и тихие - Супрессоры. Эти все выжидают и притормаживают. Правда, в норме, бойцов больше! Раза в два.

Один день из жизни суперагентов.

Чем мы конкретно занимаемся? Руководим и командуем. Вот, к примеру, пришел сигнал из полицейского участка (лимфатического узла), что через слизистую оболочку прорвалась группа микробов-террористов, ранее неизвестных. Их, конечно, выловили и перебили, этим занимаются профессиональные ребята - Моноциты. Суперагенты - одиночки. Они притащили в лимфоузел еще не остывшие тела, там наши коллеги лимфоциты сняли с них структурный состав мембраны, определили наиболее уязвимые места для поражения на теле микроба и отправили информацию нам. Мы приняли депешу и, выбрав из числа бездельников В-лимфоцитов несколько тысяч, пару-тройку часов втолковывали им, какие именно антитела и где они должны продуцировать. Ну, не обошлось без рукоприкладства. В конце концов, бойцы все поняли и двинулись к месту прорыва. Там они внедрились в ткани и превратились в оседлых хуторян. Построили небольшую химическую фабричку и потихоньку начали клепать антитела класса G или М в ожидании следующей атаки.
Следующий прорыв новых микробов вызвал ответную реакцию. Наши мужички мгновенно размножились и начали клепать иммуноглобулины тоннами. Эозинофилы, договорившись с друзьями, вызвали местный отек и на время перекрыли все кровеносное русло, чтобы зараза не пролезла в организм глубже. За несколько часов к очагу прорыва - месту боев, подползли фибробласты-строители и начали методично возводить соединительно-тканную стенку вокруг очага воспаления. Через сутки окружение закончилось, однако происходило что-то странное. Террористы погибали как-то очень неохотно. Иммуноглобулины клеились к ним вяло, Нейтрофилы, проглотив микроба, таскали его внутри, не имея сил переварить. Из тысячи единиц агрессора уничтожить удавалось не больше половины. Чего-то, казалось, не хватало... То ли толкового руководства, то ли какого-то стимула. Вроде объявления «1000 долларов за скальп». В общем, война перешла в затяжной, позиционный характер.

Затяжная война с хроническими инфекциями

Возникло самое неприятное, что могло произойти – развился очаг хронической инфекции!
И не надо думать, что он первый и единственный. К сожалению, их много. Один в правом легком, там, в капсуле величиной с горошину, хранятся мумии микобактерий туберкулеза. Если бы еще в младенчестве хозяина мне в виде вакцины не показали, как они выглядят, черта с два я смог бы так легко разделаться с ними! В подслизистом слое, выстилающем придаточные пазухи носа, поселились клебсиеллы и всякий раз, когда хозяин весной или осенью идет, лбом тараня потоки холодного ветра, он получает обострение хронического гайморита, а я напрягаю все силы, чтобы не пустить инфекцию глубже. В простате живут хламидии, в височном узле лицевого нерва уютно устроился вирус герпеса...

Накормите нас… глюкозой

В общем, много их. Они хитры и коварны. А я один во многих лицах. Хозяин часто забывает о поселившихся паразитах, они его не беспокоят, но лишь до тех пор, пока я удерживаю их от агрессии. Пока он не переутомится, то есть пока мне хватает пищи - глюкозы. Если усталость накапливается, если запасы глюкозы истощены, я постепенно отключаюсь. Вся власть в отражении атак переходит к неспецифическим клеткам: Макрофагам и Нейтрофилам. Если хозяин вовремя поест и отдохнет, мое временное бездействие оказывается не замеченным, но если усталость не проходит, глюкоза не появляется в крови, я засыпаю очень крепко, и что самое плохое, начинаю забывать методы специфической борьбы с врагами.
При каждом обострении хозяин идет к врачам, те назначают ему лечение. Вот тут я вообще ничего не понимаю. Мне всего-то и нужно: глюкозки побольше, кровоснабжение в тканях получше, неплохо бы даже чуть-чуть убрать лишней крови, чтоб пожиже была, витаминов побольше разных, чтоб хозяин соблюдал режим, вовремя спал, ел и работал в меру, чтобы при особенно лютой инфекции принял препараты, тормозящие размножение микробов. Можно немного допинга, стимулирующего мою активность. И, в общем, достаточно.
А вместо этого?
Он пьет в немерных количествах отходы разных экзотических грибов, которые не то что тормозят размножение, а убивают в ноль микробов, не давая мне даже возможности понять, с кем я имею дело! Ядохимикаты, может, и неплохое дело, но мне тоже надо работать! Ведь в другой раз лекарства под рукой может не оказаться, а я буду смотреть на агрессора, словно баран на новые ворота. Ну, кому понравится, когда вместо помощи, твою работу делают за тебя, и при этом ничего не объясняют? Вроде я есть, а вроде и нет меня. То есть ясно дают понять, что могут обойтись и без меня! Ну и тьфу на вас! Живите, как хотите, и лечитесь тоже. Обидно.

Аллергены – агрессоры. Их недооценивать нельзя

Да! Чуть не забыл. Пока рассказывал об агрессорах и о том, какой я молодец, совсем забыл сказать, что иногда у меня тоже «крыша едет», не только у хозяина. Среди моих Хелперов появляется вдруг группка особенных ребят. Эти отбирают ватагу себе подобных парней из В-лимфоцитов и втихую сговариваются о сущем безобразии. Спрашивается - зачем? Оказывается, они ждут проникновения аллергена.
Что такое аллерген? Вещество. Какое? Любое. Все, что угодно может быть или стать аллергеном. Откуда берутся аллергены? Отовсюду: из воздуха, воды, пищи. Аллергены могут выделяться теми же бактериями, что живут в очаге хронической инфекции или даже любыми клетками организма. А иногда наши «бравые ребята» за аллерген принимают целые клетки. Короче, аллерген - это не что-то особенное, а особенная реакция на какое-то вещество части иммунитета, той его части, у которой «крыша поехала». С этими безумцами я борюсь. У меня есть своя служба безопасности - система клеточного надзора или контроля. Я о ней уже говорил в начале. Это нормальные киллеры. Кроме проверки клеток на раковость, они еще определяют их нужность, в частности, это относится к тем Плазмоцитам, которые выделяют уже ненужные антитела. Зачем зря переводить глюкозу? Все равно, что деньги на ветер выбрасывать! А с «безумными», слишком самостоятельными Хелперами, нормальные киллеры воюют неохотно. Мало того, эти горлопаны, после каждой «атаки» аллергена (какой атаки?) умудряются доказать свою нужность, активно размножаются, а также стимулируют размножение Плазмоцитов и синтез антител класса Е.
Все ставки в иммунной системе заняты, поэтому с каждой смертью «правильного» Хелпера число «безумных» увеличивается. Нормально работать и бороться с микробами они не хотят, да и не умеют, зато шума при каждом контакте с аллергеном предостаточно!
А агрессоры-микробы время зря не теряют. Тут же начинают атаку.
От зуда хозяин сходит с ума по-своему. Он пьет лекарства! Чтобы понять зачем, надо показать, что происходит при аллергии.
Давайте смотреть поэтапно: аллерген попадает на слизистую (где угодно, в носу, бронхах или кишечнике), и цепляется Лимфоцитом, одним из «безумцев». Тот в истерике выделяет интерлейкин, Плазмоциты выбрасывают тучу антител класса Е, те цепляются к аллергенам, образуя циркулирующие иммунные комплексы. Но это полбеды. Шум, поднятый истеричным Хелпером, тревожит дремлющие рядом Эозинофилы и тучные клетки, которых в слизистой оболочке полным-полно! В кровь поступает немереное количество гистамина, калликреина, серотонина и прочих раздражающих веществ. Хозяин бешено чешется и глотает Супрастин или Димедрол. Спрашивается, зачем? Чтобы заблокировать тучные клетки, чтобы те перестали выделять раздражающие вещества. Правильно! Давайте пересажаем журналистов, пишущих о криминале. И будем думать, что криминала больше нет! Все в порядке! Ничего не чешется. А ведь бороться нужно не со следствиями, а с причиной!

Иногда лекарства могут навредить.

Но и это еще не все! Рано или поздно, димедрол, супрастин или еще какая-нибудь дрянь тоже становится аллергеном. Врач, к которому бредет в отчаянии хозяин, разводя руками, дает кортикостероидные гормоны. На вопрос: зачем? Ответ - чтобы притушить активность «безумных» Хелперов. Черта с два! Притухаю я, иммунитет. Весь. А этим ненормальным хоть бы хны!
И, как часто бывает в жизни, одна глупость порождает другую. Чувствительность к лекарствам снижается, синтез собственных гормонов в надпочечниках уменьшается, рецепторов на мембранах моих клеток-работяг становится все меньше. Я забываю все больше информации. Нейтрофилы, мои туповатые нейтрофилы, в одиночку держат оборону в слизистых (а это бронхи, кишки, глаза, рот и нос), уже не надеясь на помощь специфического иммунного ответа.
Кто виноват? Да какая разница! Главное - кто ответит? Кто поможет в решении всех этих проблем, что собрались в один клубок в организме хозяина? Кому под силу это?
Полагаю, есть специалист, способный разобраться в этой путанице, и не рубить этот «гордиев» узел, а аккуратно и методично распутывать, узелок за узелком.
Имя ему – врач-иммунолог.
Ну ладно, хватить болтать! Надо бежать – работы невпроворот.

Диалог с тромбоцитом.

- Привет! Я - Тромбоцит! - и исчез.
- Постой, куда ты?
- Некогда мне. Лейкоциты тебе что сказали? Работать надо!
- Ну, ты - работяга. Хоть немного расскажи о себе!
- Что именно?
- Что ты делаешь? Зачем нужен? Откуда взялся? Куда путь держишь?
- Можно с конца? Я двигаюсь с током крови по сосудам, циркулирую, пока не умру. Взялся я там же где и все, в костном мозгу. Моя мама - стволовая клетка. Эритроциту я вроде как двоюродный брат.
- Значит - тоже клетка?
- Ну... наверное, не совсем.
- Почему?
- Да, как сказать, мал больно. И хотя у меня, как и у эритроцита, нет ядра, но у того, оно хоть в юности было. А у меня никогда не было, я сразу таким родился. Маленьким и шустрым.
- Ну, хорошо, а что ты делаешь?
- Хм. Могу склеиться с другими тромбоцитами.
- А еще что можешь?
- Могу не склеиваться.
- Очень остроумно. А зачем?
- Если хозяин палец ножом порежет, начнется кровотечение. Мне с братьями придется останавливать. Мы склеимся, потом некоторые из веществ, что выделяются клетками поврежденных сосудов, взорвут нас, из нашего нутра выделятся другие вещества-белки, те в свою очередь, связавшись с кальцием, заставят белок Фибриноген склеиться в длинную молекулу Фибрина, и когда этих молекул станет много, пучок фибрина заклеит дырку, кровотечение остановится. Понял?
- М-да. Мудрено. А попроще нельзя?
- Куда уж проще? Существует 13 факторов, влияющих на свертываемость крови. Три основных узла: тканевой, плазменный и мой - тромбоцитарный.
- Ну, хорошо, вы сворачиваете кровь. А кто мешает ей свернуться? Ведь она же жидкая? Течет?
- Естественно. Пока течет, и течет не где-нибудь, а в сосудах! Как только течь перестанет, или вместо сосудов появятся другие трубки, она начинает сворачиваться.
- Значит, сосуды сами выделяют вещества, не дающие крови сворачиваться?
- Гений! И не только сосуды, в печени, например, выделяется гепарин. Он тоже не дает крови сворачиваться.
- Хитро! И что ж, ваша задача только в том, чтобы сворачивать кровь, склеиваясь друг с другом?
- Основная - эта. Но много и других. К примеру, мы как клейкая лента собираем на себя разный мусор, что попадает в кровь из тканей. Нам это не в радость, но приходится. Этот мусор очень сильно влияет на наши возможности. Иногда настолько сильно, что мы начинаем склеиваться без какого бы то ни было кровотечения. Получаются комплексы - агрегаты. Кровь приходит в такое состояние, что только дай ей малейший повод - начнет сворачиваться. Чаще всего этим поводом становится атеросклеротическая бляшка на стенке сосуда - артерии.
- В сердце?
- Не только, иногда в мозге, или в ногах, но чаще всего в сердце.
- Я многое понял. Ты - не клетка, отвечаешь за свертывание крови, кроме тебя еще есть 12 факторов, и ты собираешь на себя мусор. А если тебя не будет совсем? Кровь не остановится? И можно умереть от потери крови?
- Кровь не остановится. Как не остановится, если будет нарушен баланс свертывающей-антисвертывающей систем крови в пользу последней. И умереть можно от потери крови запросто.

Что осталось? Вода.

Я задумался. Кровь - река, поддерживающая жизнь и несущая ее в себе. Но клетки – это жители, население микрокосмоса - кровеносной системы. А вот что их окружает? Что является основным компонентом, содержащим в себе все?
Осталось рассказать о последнем компоненте крови. Пожалуй, самом важном, хотя уже нет сомнений, что неважных компонентов здесь нет.
Осталась – ВОДА, о ней мы расскажем в следующий раз.

Источник: medcleaning.ru

Понравилась наша статья? Отправьте ее другу:

Читайте также: